C творениями Сержа Лютанса я познакомился, когда такой марки еще и не было — это были далекие 90-е, конец эпохи. Собственно это был самый первый селектив в коллекции от Шисейдо. Тогда всякие хуго боссы, диоры и прочие армани стоили в одном ценовом диапазоне — рублей 600-800 вроде. И тут на глаза попадаются духи, стоимость которых зашкаливает за 100 баксов, это не могло не заинтриговать.
Естественно были накоплены ресурсы и приобретена Дигнита от Шисейдо. Тогда в продаже были только два аромата из трех Лютансовских от Шисейдо, впрочем сам мэтр не упоминался. Кстати нигде не могу найти, кто дизайнер Shiseido Dignita, а раньше все знали, что это серж Лютанс. И еще два аромата, названий не вспомню, возможно Shiseido Feminite du bois, Shiseido Fleur Excellente, Shiseido Camelia Superieur или Shiseido Chant Du Coeur. Вспомню, напишу. Может это и не он приложил руку, но говорили…

В итоге о Серже Лютансе мы узнали только в начале двухтысячных, когда в страну потоком хлынула селективная парфюмерия, а мэтр основал собственную компанию.

Серж Лютанс (Serge Lutens) родился в сложное время — 14 марта 1942 года, когда Франция вступила в войну против Германии. Его мать изменила своему мужу и зачала от мужчины, которого Серж никогда не знал. Возможно, он был даже из немцев. Боясь осуждения общества, она оставила ребенка на попечение родственников, поселившись с родителями только после их свадьбы, в четыре года. Мать была беременна младшим братом, Сержа отвели домой, но его личность была сформирована на всю жизнь. С детства мальчик был слабый и болезненный. Мать рассказала маленькому Лютансу, как трудно ей было рожать его, он не хотел рождаться.

Первая детская память о матери.
«Я был очень маленьким, я играл дома, но я ясно вижу сцену. Сирена воздушной тревоги. Паника в глазах матери; они синие, но сгорели от ужаса. Все побежали в бомбоубежище в соседнем доме под пивной. Подвальное помещение быстро заполнилось людьми, которые жили и работали по соседству. Когда сирена закончилась, толпа поднялась как река против выхода. Сжатый между взрослыми ногами ползет Серж Лютанс по бесконечной спиральной лестницей, не предназначенной для ребенка. И вдруг я потерял из вида свою мать. Я думал, что она исчезла навсегда, что ее больше не существует. Страх — это моя первая память. Страх и шок.»

Все его творчество строится вокруг этой разлуки с матерью. Эта трагедия и дала толчок работе. «Знаете, счастье не является благодатной почвой для творчества, все самое гениальное рождается в моменты полной дестабилизации».

Как он объясняет, он произвел в отсутствие постоянной фигуры матери образ женщины, которую его мать не могла усвоить в себе. «Эта женщина — мое творение, но и мой враг.»

«Да, я не могу возрадоваться этой женщине. Я вижу себя как недоразумение. Я плод ошибки. И мне приходится ее постоянно исправлять. Похожая ситуация у Достоевского: его мать была утонченная женщина, она привила ему хороший вкус, а отец — грубый, жестокий человек, он бил плетью мать, Федора и своих холопов. А потом был убит этими самыми крепостным мужиками. И в душе Достоевского случился сильнейший надлом: с одной стороны, освобождение от страданий, с другой — понимание, что все же это его отец. У него случился эпилептический криз, он так и остался до конца жизни эпилептиком. Творчество является отражением внутреннего мира, ничего нельзя переживать вне нас, поэтому Достоевский никогда не смог бы написать комедию.»

Всю свою профессиональную жизнь Серж Лутанс посвятил этому образу женщины, который он воспроизвел как парикмахер и стилист. Для нее он создал свои тени для век, помаду и парфюмерию. Это она, которую он изобразил и потерял, ее фотографии, которые он повесил в Музее Гуггенхайма в Нью-Йорке, и поднял рекламные указатели во всем мире в названии японской косметической компании Shiseido.

Серж всегда был подвержен мистике и ребенком испытывал соблазн идти в монастырь, хотя в его семье не особенно это приветствовалось. В детстве его очаровали католические обряды, церемониальная магия, музыка, ладан, он пел в хоре. Серж сказал себе, что, если очень сильно сжимать руки во время молитвы на пределе страданий, Бог будет слушать больше. Все вокруг видели его священником в будущем.

В возрасте 14 лет по настоянию отца Лютанс бросил школу и начал работать помощником в парикмахерском салоне Chez Besson в Лилле. Тогда же он впервые увлёкся фотографией, экспериментировал с постановочными фото на своих знакомых. Эти снимки, сделанные «для себя», стали его первым шагом к профессиональной фотографии. Два года спустя он уже определил каноны красоты для себя: окрашенные глаза, алебастровая кожа и булавки в коротких волосах. Он также связывает себя с черным цветом, который становится ему родным.

Однажды, когда все мастера в парикмахерском салоны были заняты, а клиенты только прибывали, Серж Лютанс был увлечен стрижкой длинных волос у девушки. Он встретил ее взгляд в зеркале. Она выглядела почти такой же грустной, как он. Не думая, он поднял ножницы и обрезал свою косу наверху. Это был импульсивный акт, противоречащий эстетике времени. Ему казалось, что он перерезает пуповину детства. Он все еще был маленьким мальчиком, одетым в короткие штаны, но он продолжил свою взрослую деятельность и создал андрогенную прическу, которой он был так знаменит: гладкий шлем волос, срезанный рядом выбритой шеей.

В возрасте 18 лет Серж Лютанс был призван во французскую армию в связи с войной в Алжире, пытался уклониться от отправки в действующие войска. По его собственному признанию, вначале он пытался симулировать дисфорию, а затем по-настоящему впал в депрессию и провёл под медицинским наблюдением несколько месяцев.

С 1962 года он перебрался из Лилля в Париж, на руках у него были снимки подруги Мадлен Леви, у которой жил первые годы в Париже. Благодаря им стал сотрудничать в качестве фотографа и дизайнера причёсок и макияжа с парижской редакцией журнала Vogue, с современными фотографами моды, Ричардом Аведоном, Ирвином Пенном и Боб Ричардсоном.

Его видение тени, необычных композиций имели успех и, помимо Vogue, в 1960-х годах он выполнял работы для Elle, Jardin des Modes, Harper’s Bazaar. В 1967 году фирма Christian Dior заказала Лютансу разработку цветов, стиля и визуальных образов для запуска линии косметики Dior. В начале 1970-х годов главный редактор американского Vogue Диана Вриланд назвала работу Лютанса для линии Dior «революцией в макияже». Он становится символом свободы нового поколения. В 1973 году нью-йоркский музей Гуггенхайма посвятил творчеству Лютанса отдельную экспозицию.

В 1970-х годах Лютанс много путешествовал и оформил свои визуальные впечатления в два короткометражных фильма: «Les Stars», снятый в 1974 году, и «Suaire», снятый в 1976 году. Оба фильма демонстрировались на Каннском кинофестивале.

В это время он открывает для себя Марокко, затем Японию. Эти две страны, со своими богатыми и разными культурами, останутся внутри Сержа навсегда. До конца 60-х годов парфюм был совершенно безразличен. Он овладел чувствами и разбудил прошлое во время поездки в Марокко в 1968 году.

В 1980 году Лютанс заключил контракт с японской косметической компанией Shiseido и разработал визуальный стиль, ставший визитной карточкой Shiseido на многие годы. Пресса отмечала значительное влияние русского конструктивизма на визуальные образы, созданные Лютансом. Рекламная кампания с использованием этих образов была настолько яркой, что за несколько лет Shiseido превратилась из локальной азиатской торговой марки в мировую. Сотрудничество Лютанса с Shiseido с тех пор стало постоянным.

Под тем же брендом, в 1982 году, он разработал «Nombre Noir», свой первый аромат, одетый в глянцевый черный цвет на матовом черном, концепцию, которая предвосхитила 90-е годы. Этот первый аромат отмечает 80-е, то создание «Feminite du bois» и сказочные декоры Salons du Palais Royal в 1992 году подтвердили, что Серж Лютанс подтвердил свою первую настоящую обонятельную революцию в области духов.

Сначала он создавал ароматы для бренда Shiseido, а позже, в 2000 году, основал торговую марку «Parfums-Beaute Serge Lutens» для ароматов своей разработки. В настоящее время Лютанс в основном работает над запахами, развивает коллекцию собственной торговой марки. Выпущенный в начале 2015 года букет La Religieuse (Монахиня) стал 70-м по счёту ароматом его авторства.

Для презентации некоторых новых ароматов Лютанс снимал небольшие трёхминутные ролики, где читал закадровый текст или сам появлялся в кадре. В марте 2015 года Лютанс продал права на торговую марку «Parfums-Beaute Serge Lutens» фирме Shiseido, сохранив за собой место арт-директора марки.

В июне 2015 года он приезжал в Москву на открытие фирменного магазина Serge Lutens, ставшего вторым в мире после парижского. В оформлении московского магазина использованы мотивы живописи русского авангарда: конструктивизма и супрематизма, дизайн интерьера разработан при личном участии Сержа Лютанса. Лютанс любит русскую культуру, Достоевского, в России он уже бывал в 1976 году.

Его рабочий день довольно однообразен. «Я встаю утром, выпиваю три чашки кофе с молоком и сажусь писать что-то вроде дневника. Пишу часов до двух и затем отправляюсь в свой дом, расположенный в районе Медина. Я строил его не для жизни, а для души. Он красивый: мозаика, резные стены, антиквариат — и большой. Удивительно, но работаю я в самой скромной его части — в маленьком кабинете, расположенном на втором этаже. В моем доме идет ремонт с 1974 года, и я никак его не закончу — все время хочется что-то добавить, передвинуть, перевесить, вбить новый гвоздь. По вечерам я читаю или смотрю телевизор — программы, где люди высказывают свои мнения, или кино. Кстати, недавно я посмотрел очень хороший фильм «Ида» о женщине, которая провела детство и юность в монастыре, а потом ушла из него и начала вести обычную жизнь. Но в результате все равно вернулась в монастырь. Все-таки мы никуда не можем убежать от истоков.
Я ем очень мало, раз в сутки, по ночам. с пятнадцатилетнего возраста. Это, конечно, не мешает мне иногда поддаться соблазну, каковым, например, является шампанское (я люблю пузырьки, они делают меня легче) Что касается сладкого, это правда, что сладости иногда искушают меня. Я люблю эти маленькие конфеты “Marie Antoinette”, которые во Франции называют Fondants. Они сладкие и в то же время оставляют ощущение шелковистости во рту, и еще у них внутри удивительно маленькое ядрышко лесного ореха.»

В 1974 году Лютанс приобрёл разрушенный дом в историческом центре Марракеша и начал ремонтировать его, намереваясь в нём поселиться. Восстановление заняло более тридцати лет, сейчас Лютанс живёт и работает в этом доме.

Это был разрушенный дом рядом с медресе Бен Юсеф — белым Великим Герцогом с садом, мышами, козами, пальмами. Подписывя купчую, он убеждал себя, что через год будет жить в главном доме. Работа продлилась тридцать пять лет. Эта одержимось совершенством и детальным завершением не давали закончить ремонт, оформить залы для размещения одной из самых красивых коллекций в мире картин, книг, декоративных предметов, ремней для верблюдов, тоареговских драгоценностей, вещей, поднятых во время прогулок или поездок.

Время от времени на дворе собиралось до 500 рабочих со всей страны со своими семьями. Столяры, скульпторы, керамические специалисты. Лютанс семь лет собирал старинные документы о том, как выглядел дом — стены, пол, скульптуры, звеллы, купола. Он показывал книги ремесленникам. «Это была школа для меня, пробуждение памяти для них.»

Сержу удалось воссоздать в доме старинную магометанскую архитектурную школу. Пол — это мозаика с рисунком звезд и уток. Все стихи Корана встроены в деревянные панели стен. Прозрачная ткань покрывает огромную стеклянную крышу. В углах колонн, окружающих зал, открываются внутренние декорированные купола. Декорации похожи на сталактиты из потолка в слоях на слоях. Каждая часть трехмерного рисунка была вырезана вручную и позолочена.

Купол трижды меняли по требованию Лютанса. В первый раз, когда он увидел это, он сказал: «Нет, это было не так, как должно было быть сделано. Оторвите его», — говорит управляющий Рашид Басайд. Наконец Лютанс достиг совершенства, но редко живет в своем шедевре. Он ходит здесь, но он не остается.

Библиотека в его дворце — это ароматическая коробка, полностью построенная из секвой и кедрового леса. Серж Лютенс любит сильные ароматы. Он не обучен умеренности. Он нарушает правила классической французской традиции с изящными красивыми композициями и создает объемные ярко-радужные ароматы.

«Моя квартира — противоположность дворцу. Там грязно. Везде груды книг, карандашей и картин. Дворец и моя реальность несовместимы. Я создал дом, в котором я не могу жить, так же, как я создал женщину, хотя я не могу жить с ней».

Поскольку соседние строения также продавались, он выкупил и их, построил новые конструкции и связал их с закрытыми садами. Дом занимает один гектар, сама лаборатория, однако, очень мала. Узкая комната без внешнего света. Несколько стеклянных чанов и других инструментов, конфорка, которая нагревает сырье, центрифуга, которая их трясет, и холодильник, который выдерживает ровно два градуса по Цельсию.

«Духи органичны, сущности не фиксированы, они двигаются и меняются. Самыми первыми парфюмерами были пыльца, реки, ветры и дождь, элементы, которые распространяли все сущности и смешивали их» говорит Лютанс.

В его лаборатории хранятся ценнейшие компоненты — ладан, амбра. Серж Лютенс рассказывает о каскельвальвалене, чья пища включает осьминога с грозной челюстью. Чтобы защитить желудок от внутреннего повреждения, кит выделяет секрецию. Она затвердевает в кусок, который выводится у животного вместе с острыми челюстями, китовым шаром.

«Он воняет ужасно, но когда он болтается в море тридцать, сорок лет …» Как амбра действительно пахнет, никто не может описать. Парфюмерные сайты описывают аромат как бархатистый, затхлый и сухой. Другие, как грубая земля в влажном лесу. Третьи, как воспоминание о лесе, запах старых церквей, грязи и фиалок.

Одна из бутылок, как показывает Серж Лютенс, не открывается. Она содержит секрецию от анальных желез бобров. Подобно маслянистому мускусу, который образуется в половых железах разных видов животных, запах отвратительный. Серж Лютенс, чьи духи свидетельствуют о его вкусе к экстремальным явлениям, обладает большим запасом таких веществ. «У меня больше кастореума, чем у всего дома Шанель», — говорит он, не без гордости.

Лютанс ведет затворнический образ жизни в своем доме в Марракеше. «К примеру, последний раз я был в кафе в 1968 году. Я называю свою жизнь «богатым одиночеством», которое позволяет сосредоточиться на действительно важном для меня и работать.»

«Причины две. Первая Марокко находится далеко от Франции, а я ненавижу Францию. Вторая — это свет. В нем такой солнечный свет, особенно в марте, — ничего подобного я не встречал. Будете в Марракеше, заходите в гости. Но только предупредите меня заранее — в месяц я принимаю по два журналиста, не больше. И мне всегда перед ними неудобно за непрекращающийся ремонт, хочется сказать: «Ну вот месяца через три заезжайте, тут все будет готово, все как нужно». И так уже 41 год. Хотя парадокс: когда закончу ремонт, то никого не смогу позвать.
Я сразу сожгу этот дом. Стены пропитаны мыслями, в расстановке мебели, подборе декора и цвета отображен мой внутренний мир. Я строю свой дом и никак не дойду до финальной точки. А когда дойду, значит, приму себя и буду готов к новому этапу. Это психоанализ, дом — мой психоаналитик. Понимаете? И его надо вовремя сжечь и возродиться как феникс из пепла. Будет другой Серж Лютанс. Может, тогда я и создам для вас что-нибудь радостное и легкое.»

В течение семи лет Серж занимался психоанализом, но считает, что Это не работает. «Я терпеть не могу. Это делает меня сумасшедшим. И тогда психоаналитический конфликт остается con.»

Сейчас он уже не верующий человек. Будучи подростком, он закрыл дверь для религии; но когда все очень плохо, Серж все еще уделяет внимание молитве. «Для меня Бог есть то, чего не существует, но остается необходимым. Я слишком возмущен и слишком запутан, чтобы жить в монастыре. Но в Марракеше я живу один, почти в камере монаха. Всегда нужна защита. Я сплю в закрытой кровати, хорошо укрытой, окруженной стенами книг, которые я не открываю четвертью. И есть некоторые, которые я читал все время.»

Дневники, что пишет Лютанс — не газета, он пишет обо всем и у него уже заполнены тысячи блокнотов, которые сам он больше не читает и которые не будут опубликованы. А еще он увлекается снотворным, что приводит к не очень хорошим последствиям. «Я беру слишком много. Я пытаюсь остановить себя на два-три месяца, но потом больше не сплю. И я ничего не могу сделать, ни читать, ни писать … »

Парфюмерный критик Чандлер Барр (Chandler Burr), теперь писатель и куратор направления «Обонятельное искусство» в Музее искусств и дизайна в Нью-Йорке, пишет в своей книге ”The emperor of scent” («Император аромата»), что для всех великих французских духов характерен компонент цибетин: «Это отвратительный и интенсивный мощный экстракт из ануса цибетовой кошки».

Книга Барра о биофизике и парфюмере Луке Турине и его вступлении в парфюмерный мир: «Он встретил легендарного парфюмера Сержа Лютанса и начал посещать его штаб-квартиру в Париже» пишет Барр, а также отмечает, что Лютанс не был обучен как парфюмер и химик, но делал то, что он думал, именно в этом был его гений. Серж Лютенс пригласил Луку Турина на ужин в одном из лучших ресторанов Парижа. Они съели только что срезанные трюфели, увлажненные оливковым маслом, с кусочками горячего хлеба. После ужина они отправились в лабораторию Сержа Лютанса.

В одной из книг Лука Турин объясняет отношение французского народа к вкусу и обонянию. Он предполагает, что во всем вниват «porriture noble» — благородная плесень. Adelrota, как звучит шведский термин, — благородная гниль, возникает из-за грибковой атаки на виноград.

Гриб атакует виноград, чтобы он стал более проницаемым для воды, это заставляет виноград усыхать, а его содержание сахара и вкуса становится более концентрированным, в то время как происходят и некоторые изменения вкуса. Для этого требуются определенные особые условия: виноград должен быть зрелым, а погода должна предпочтительно чередоваться между влажностью и солнечным светом. Благодаря тому, что виноград должен стать более концентрированным, можно сделать очень сладкие десертные вина пряного вкуса. Эти вина также называют кисло-сладкими винами. Примерами типов винограда, в которых используется благородная плесень, являются французские вина из Сотерна, венгерский Токай, немецкий Trockenbeerenauslese, благородные сорта из Эльзаса.

«Это рай. Из гнилого винограда. Идея в том, что французы любят все вещи слегка грязными, перегруженными бактериями, благородными фекалиями, и все это есть во Франции. Они любят гнилой сыр, и грязные простыни, и немытых женщин», — заявляет Лука Турин и вспоминает беседу, которую он когда-то вел с Гаем Робертом, производителем парфюмерии третьего поколения и создателем Hermes Bestseller Caleche:

— Знаете ли вы, как пахнет поле или что такое запах грязи? — спросил Гай Роберт.
— Нет, никогда не знал. Как оно пахнет? — удивился Лука Турин.
Роберт, который ранее серьезно рассматривал этот вопрос, ответил:
— Как женщина, которая пренебрегает гигиеной.

Запахи — это молекулы, которые могут регистрировать сенсорные клетки носа, потому что они помогают нам обнаруживать пищу, партнеров, врагов. Возможно, они были отделены от природы, животных или людей, но также могут быть воссозданы.

«Роза — самый старый цветок на земле, ей 40 миллионов лет. Если аромат лилии недоступен, вы можете получить такие экстракты из розы, жасмина и гиацинта. Вы можете построить природу запахов в обратном направлении, вы берете то, что имеете, и реконструируете суть», — говорит Серж Лютенс.

«Также возможно производить душистые молекулы с нуля. В пробирках. Можно даже изготовить совершенно новые запахи, которых раньше не было, что также делается на широкой коммерческой основе. На глобальном рынке доминирует горстка многонациональных корпоративных гигантов.
Есть еще несколько парфюмерных домов, которые почти исключительно используют натуральное сырье, но большинство из них заменили абсолюты розы и другие синтетическими молекулами ароматов, структурами нейтронов, протонов и электронов, смешанных на химических заводах.
Я всегда использую натуральные ингредиенты, когда это возможно, но в последние годы европейское законодательство постепенно подтягивается, запрещено использование определенного сырья. Поэтому я могу полагаться на высококачественные синтетические молекулы, которые теперь являются неотъемлемой частью моих творений», — сказал Серж Лютенс.

«Например Miel de Bois исчез из продажи из-за пресловутых рекоммендаций. В результате изменения формулы композиции, из нее исчезла сладость древесины, ее заменил один лишь мед (аромат деревянного улья, если хотите). Поэтому аромат более не выпускается во флаконах со спреем (экспортная линия), но все еще доступен в эксклюзивной коллекции Palais Royal Serge Lutens».

Процесс создания нового запаха всегда начинается в его собственном сознании. «Я начинаю с желания работать с определенным запахом и чувством, такими как хрупкость дыма или ярость розы. Затем есть несколько сеансов в месяц, здесь, в лаборатории в Марракеше или в Париже с техническими специалистами.
Объективно, духи — это алкоголь и другие составляющие, но мне все равно. Субъективно, они намного больше», говорит Серж Лютенс.

Для него духи — обонятельные превращения. Они рассказывают свои истории не в виде слов на бумаге, а в атомах, связанных с запахом слов. В тот день, когда ему больше нечего сказать, он перестает производить парфюмерию, но это еще не случилось.

«Наконец, если вы думаете, что меня интересует парфюмерия, да я бы никогда в неё носа не сунул. Она не интересует меня с пользовательской стороны. Меня стимулирует самовыражение с её помощью. Кроме того, парфюмерия — это пустой мир скучных магазинов!
Мне 72 года, мои дни скоро закончены. Время — это богатство, время, оставшееся для меня, чтобы сказать, и вещи, чтобы выразить то, что имеет значение, — это единственное значение, которое все еще имеет значение для меня».

У Сержа Лютенса есть взрослый сын в Соединенных Штатах. Иногда они вызывают друг друга, отец спрашивает, что делает сын, что ему нужно. Появление Сына возникло не в любви, но это не то, о чем сожалеет Серж Лютенс. «Мое рождение — это естественный случай. Конечно, я мог только воспроизвести те же самые ошибки». В случае с сыном результат удался, считает отец. «Он образованный. Изысканный. Утонченный и осторожный. Не то, что я. Я жестокий, почти зверь», — говорит он.

Четыре года подряд, 2001-2004, духи Сержа Лютена были награждены премией Fifi «Лучшая оригинальная концепция» Фонда «Аромат», некоммерческого международного фонда, основанного в 1949 году.

В 2006 году он получил премию «Talent d’Or» от «Sommet du Luxe». В 2007 году французское правительство присвоило ему титул командора ордена Искусств и литературы Франции, который был вручен лицам, внесшим значительный вклад в развитие искусства во Франции и мире.